Оригинал взят ув Статья 243.1: юридический уродец защитит РПЦ от граждан !
www.echo.msk.ru 30.09.2012
Статья 243(1), подсовываемая в угоду РПЦ в Уголовный кодекс, – очередной юридический уродец путинской системы, наглый, умственно отсталый и очень злой. Крошка Цахес по сравнению с ним – ангел. Каждая фраза этого уродца – плевок в лицо разума, а самый очевидный из них – избирательность и дискриминационность. Власть решила защищать от «оскорблений и унижений» только те религии, которые «составляют неотъемлемую часть исторического наследия народов России». При этом ст. 243(1) не утруждает себя необходимостью определить эти религии, вынуждая прокуроров, судей и адвокатов самим догадываться, что имеется в виду, – непростительное, непрофессиональное упущение.
Как можно принимать закон, не удосужившись определить его объект и сферу действия? Анализ схожего законодательства не проливает света на проблему. Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» N 125-ФЗ утверждает, что православие играло «особую роль … в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры». К религиям, «составляющим неотъемлемую часть исторического наследия народов России», он относит христианство, ислам, буддизм, иудаизм и «другие религии». Но что значит «другие»? Что значит «неотъемлемая часть»? Та часть, без которой невозможно представить себе историю России? Но кто будет заниматься этими спекуляциями? На чье воображение полагаться? И следует ли из такой формулировки, что некоторые религии были всего лишь «отъемлемой», «второстепенной» частью «исторического наследия?»
Вот уже больше десяти лет местные отделения прокуратуры борются с учением Свидетелей Иеговы, доказывая, что оно «не составляет неотъемлемую часть». По этой же причине Томская прокуратура в этом году воевала с кришнаизмом, объявив их канонический текст, «Бхагавадгиту», экстремистской литературой. Следуя этой логике, вне сферы правозащиты, предоставляемой ст. 243.1, остались и последователи Сатьи Саи Бабы, и ведического православия, и неоволхвизма, и шаманизма, и Церкви объединения Мун Сон Мëна, саентологии, и еще сотни тысяч верующих. Теперь, согласно новому закону, всех их можно будет безнаказанно оскорблять, унижать их богослужения и «осквернять объекты и предметы» их «религиозного почитания». Еще раз, аллилуйя!
Одна эта фундаментальная несправедливость уже делает законопроект юридическим монстром, творением амбициозных франкенштейнов из Думы и РПЦ. Но ст. 243(1) изобилует и другими примерами абсурдности:
«Публичное оскорбление … религиозных объединений». Что значит «публичное»? Следует ли из этого, что если «оскорбить» РПЦ патриарха Гундяева с глазу на глаз, то оскорбивший не подпадет под действие ст. 243(1)? Является ли «оскорбление», нанесенное посредством публикации в СМИ или интернете, публичным?
«Осквернение объектов и предметов религиозного почитания (паломничества)». Чем «объект» такого почитания отличается от «предмета» почитания? Поклонный крест – это объект, но не предмет? Странно. А Новый завет – это предмет, но не объект? Но тогда причем тут паломничество?
Список примеров можно было бы продолжить, но не буду утомлять ими читателей. В блогосфере уже немало говорилось о том, что сама концепция «оскорбления убеждений и чувств» безнадежно субъективна и приведет к злоупотреблению со стороны, как властей, так и судов, тем более что последние, как правило, принимают сторону правительства.
Непонятно также, почему вообще нужно защищать убеждения религиозных людей, забывая при этом об убеждениях людей нерелигиозных. Теория эволюции также оскорбительна для христианина, как для атеиста или агностика (а большинство жителей РФ относятся именно к их числу) оскорбительна теория божественного сотворения.
Неправильно также оставлять за бортом закона те группы, которые, не являясь религиозными, проповедуют идеи, связанные с мироустройством и образом жизни, например последователей «Нью Эйдж». Германский закон о защите веры, убеждений и церемониала (ст. 166 УК ФРГ) не делает различий между «религиозными объедениями» и «объединениями, проповедующими философию жизни». И это справедливо.
Предложенный законопроект еще более укрепляет позиции церкви, продолжая курс на слияние церкви с государством. В своем конечном виде этот альянс был оформлен во времена Алексея Михайловича, во второй половине 17 века. Тогда патриарх Никон поддержал претензии новообразованной династии на статус духовного преемника Византийского христианства. В обмен трон поддержал реформы Никона, организовал жестокие гонения на его противников и дал церкви безотзывную лицензию на роль государственного идеолога. Февральская революция положила конец этому взаимовыгодному сотрудничеству, а большевики, объявив войну против «опиума народа», занялись уничтожением православия. Но церковь восстала из пепла, приспособилась к Советской власти и терпеливо ждала своего часа. И вот дождалась. Аллилуйя!
Союз Кремля и куколя был фактически восстановлен в начале этого года, когда церковь начала агитпропную деятельность по поддержке Путина. После этого власть стала еще больше благоволить служителям креста. Все громче и чаще раздавались голоса Чаплина, Смирнова и других комиссаров патриархии, разъясняя гражданам, что носить, как воспитывать детей и чем жить. Потом государство с подачи РПЦ устроило расправу над Pussy Riot, и вот теперь Дума принимает ст. 243(1).
Совершенно очевидно, что защита «религиозных убеждений и чувств» – лишь предлог. Уголовный Кодекс дает правоохранительным органам массу возможностей покарать и за свастики на синагогах (ст. 214(2) – тюремное заключение сроком до 3 лет), и за нестандартное осенение крестным знамением вкупе с неуставными плясками в храме (ст. 213 – до 7 лет). За выпуск трейлера «Невиновность мусульман», сподвигшего «невиновных» правоверных на убийства, съемочная группа была бы осуждена в России по ст. 282(2) (до 5 лет тюрьмы).
Но вот подрыв авторитета отцов церкви, будь то песни про «черную рясу и золотые погоны», фотографии с исчезающими часами, или блоги с критикой Гундяева, Чаплина и Ко. – это уже отдельная история. Здесь-то и идет речь о защите кровных интересов РПЦ, о неприкосновенности их идеологического капитала. Вот для защиты таких чувств церковь и пожелала отдельной уголовной статьи.
Таким образом, законопроект не выдерживает никакой критики. Вопреки заверениям, интересы верующих он защищает крайне избирательно, дискриминируя десятки религиозных направлений и игнорируя убеждения миллионов граждан, в том числе атеистов. Но даже интересы, избранные этим законом в качестве объекта, защищаются крайне неумело, а попросту говоря, через пень в колоду. Однако не взирая на свою позорную безграмотность и предвзятость (а, может, именно благодаря им), ст. 243(1), если будет принята, достигнет своей главной цели – усилить позиции РПЦ и ужесточить наказание за инакомыслие. Увы, в свете усиливающегося союза Кремля и куколя, в том, что законопроект будет Думой принят, нет никакого сомнения.
Леонид Сторч Юрист, культуролог, писатель
Статья 243(1), подсовываемая в угоду РПЦ в Уголовный кодекс, – очередной юридический уродец путинской системы, наглый, умственно отсталый и очень злой. Крошка Цахес по сравнению с ним – ангел. Каждая фраза этого уродца – плевок в лицо разума, а самый очевидный из них – избирательность и дискриминационность. Власть решила защищать от «оскорблений и унижений» только те религии, которые «составляют неотъемлемую часть исторического наследия народов России». При этом ст. 243(1) не утруждает себя необходимостью определить эти религии, вынуждая прокуроров, судей и адвокатов самим догадываться, что имеется в виду, – непростительное, непрофессиональное упущение.
Как можно принимать закон, не удосужившись определить его объект и сферу действия? Анализ схожего законодательства не проливает света на проблему. Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» N 125-ФЗ утверждает, что православие играло «особую роль … в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры». К религиям, «составляющим неотъемлемую часть исторического наследия народов России», он относит христианство, ислам, буддизм, иудаизм и «другие религии». Но что значит «другие»? Что значит «неотъемлемая часть»? Та часть, без которой невозможно представить себе историю России? Но кто будет заниматься этими спекуляциями? На чье воображение полагаться? И следует ли из такой формулировки, что некоторые религии были всего лишь «отъемлемой», «второстепенной» частью «исторического наследия?»
Вот уже больше десяти лет местные отделения прокуратуры борются с учением Свидетелей Иеговы, доказывая, что оно «не составляет неотъемлемую часть». По этой же причине Томская прокуратура в этом году воевала с кришнаизмом, объявив их канонический текст, «Бхагавадгиту», экстремистской литературой. Следуя этой логике, вне сферы правозащиты, предоставляемой ст. 243.1, остались и последователи Сатьи Саи Бабы, и ведического православия, и неоволхвизма, и шаманизма, и Церкви объединения Мун Сон Мëна, саентологии, и еще сотни тысяч верующих. Теперь, согласно новому закону, всех их можно будет безнаказанно оскорблять, унижать их богослужения и «осквернять объекты и предметы» их «религиозного почитания». Еще раз, аллилуйя!
Одна эта фундаментальная несправедливость уже делает законопроект юридическим монстром, творением амбициозных франкенштейнов из Думы и РПЦ. Но ст. 243(1) изобилует и другими примерами абсурдности:
«Публичное оскорбление … религиозных объединений». Что значит «публичное»? Следует ли из этого, что если «оскорбить» РПЦ патриарха Гундяева с глазу на глаз, то оскорбивший не подпадет под действие ст. 243(1)? Является ли «оскорбление», нанесенное посредством публикации в СМИ или интернете, публичным?
«Осквернение объектов и предметов религиозного почитания (паломничества)». Чем «объект» такого почитания отличается от «предмета» почитания? Поклонный крест – это объект, но не предмет? Странно. А Новый завет – это предмет, но не объект? Но тогда причем тут паломничество?
Список примеров можно было бы продолжить, но не буду утомлять ими читателей. В блогосфере уже немало говорилось о том, что сама концепция «оскорбления убеждений и чувств» безнадежно субъективна и приведет к злоупотреблению со стороны, как властей, так и судов, тем более что последние, как правило, принимают сторону правительства.
Непонятно также, почему вообще нужно защищать убеждения религиозных людей, забывая при этом об убеждениях людей нерелигиозных. Теория эволюции также оскорбительна для христианина, как для атеиста или агностика (а большинство жителей РФ относятся именно к их числу) оскорбительна теория божественного сотворения.
Неправильно также оставлять за бортом закона те группы, которые, не являясь религиозными, проповедуют идеи, связанные с мироустройством и образом жизни, например последователей «Нью Эйдж». Германский закон о защите веры, убеждений и церемониала (ст. 166 УК ФРГ) не делает различий между «религиозными объедениями» и «объединениями, проповедующими философию жизни». И это справедливо.
Предложенный законопроект еще более укрепляет позиции церкви, продолжая курс на слияние церкви с государством. В своем конечном виде этот альянс был оформлен во времена Алексея Михайловича, во второй половине 17 века. Тогда патриарх Никон поддержал претензии новообразованной династии на статус духовного преемника Византийского христианства. В обмен трон поддержал реформы Никона, организовал жестокие гонения на его противников и дал церкви безотзывную лицензию на роль государственного идеолога. Февральская революция положила конец этому взаимовыгодному сотрудничеству, а большевики, объявив войну против «опиума народа», занялись уничтожением православия. Но церковь восстала из пепла, приспособилась к Советской власти и терпеливо ждала своего часа. И вот дождалась. Аллилуйя!
Союз Кремля и куколя был фактически восстановлен в начале этого года, когда церковь начала агитпропную деятельность по поддержке Путина. После этого власть стала еще больше благоволить служителям креста. Все громче и чаще раздавались голоса Чаплина, Смирнова и других комиссаров патриархии, разъясняя гражданам, что носить, как воспитывать детей и чем жить. Потом государство с подачи РПЦ устроило расправу над Pussy Riot, и вот теперь Дума принимает ст. 243(1).
Совершенно очевидно, что защита «религиозных убеждений и чувств» – лишь предлог. Уголовный Кодекс дает правоохранительным органам массу возможностей покарать и за свастики на синагогах (ст. 214(2) – тюремное заключение сроком до 3 лет), и за нестандартное осенение крестным знамением вкупе с неуставными плясками в храме (ст. 213 – до 7 лет). За выпуск трейлера «Невиновность мусульман», сподвигшего «невиновных» правоверных на убийства, съемочная группа была бы осуждена в России по ст. 282(2) (до 5 лет тюрьмы).
Но вот подрыв авторитета отцов церкви, будь то песни про «черную рясу и золотые погоны», фотографии с исчезающими часами, или блоги с критикой Гундяева, Чаплина и Ко. – это уже отдельная история. Здесь-то и идет речь о защите кровных интересов РПЦ, о неприкосновенности их идеологического капитала. Вот для защиты таких чувств церковь и пожелала отдельной уголовной статьи.
Таким образом, законопроект не выдерживает никакой критики. Вопреки заверениям, интересы верующих он защищает крайне избирательно, дискриминируя десятки религиозных направлений и игнорируя убеждения миллионов граждан, в том числе атеистов. Но даже интересы, избранные этим законом в качестве объекта, защищаются крайне неумело, а попросту говоря, через пень в колоду. Однако не взирая на свою позорную безграмотность и предвзятость (а, может, именно благодаря им), ст. 243(1), если будет принята, достигнет своей главной цели – усилить позиции РПЦ и ужесточить наказание за инакомыслие. Увы, в свете усиливающегося союза Кремля и куколя, в том, что законопроект будет Думой принят, нет никакого сомнения.
Леонид Сторч Юрист, культуролог, писатель
Комментариев нет:
Отправить комментарий